| |
В последние годы не угасает интерес к этическим
проблемам инженерной деятельности. Как правило, это
объясняют тем, что в современном мире качество жизни, ее
безопасность, дальнейшие изменения, весьма сильно
зависят от технического развития. Большинство его
адептов, как известно, являются инженерами, поэтому
именно к ним и обращены призывы следовать высокой
профессиональной культуре, неукоснительно соблюдать
этические императивы, оценивать с гуманистической точки
зрения инновации и технические преобразования. Главная
предпосылка такого подхода заключается в том, что
наличие высоконравственных инженеров, якобы, поможет
существенно снизить риск неадекватного человеческим
чаяниям развития техносферы. Однако, с моей точки
зрения, приведенный тезис верен только отчасти, и если
наибольшие усилия будут приложены в задаваемом им
направлении, вряд ли стоит ожидать существенных
положительных результатов. Поясню, на чем основываются
мои сомнения.
Представляется, что в развитии техники уже не инженер
играет ключевую роль, не инженер выбирает направления
этого развития и те или иные варианты практического
применения технических решений. Он почти утратил
главенствующую роль в этом процессе, и с продолжением
глобализации экономики, его статус, по видимому, будет
понижаться. В качестве иллюстрации можно рассмотреть
положение с оплатой труда, от которой затем провести
аналогию. При этом целесообразно вынести за скобки
характерные для постсоветской России девиации. В первом
приближении, укрупненно, выделим три уровня оплаты
специалистов, задействованных в процессе создания и
поддержания искусственной природы. Первый уровень -
квалифицированные рабочие. Их возможный потолок дохода
определен достаточно точно и потенциальный его рост
ограничен весьма сильно. То есть, существует предельная
сумма, больше которой средний рабочий зарабатывать не
будет никогда, до самой смерти, если только не сменит
свое социальное положение. Второй уровень - специалисты,
в данном случае инженеры. Их труд оплачивается выше, при
этом "вилка" между наименьшей и наибольшей оплатой также
существенно (порой в десятки раз) больше, чем у рабочих.
Нередко эти люди с гордостью и пафосом рассказывают о
полученном ими хорошем образовании и высокой
квалификации, что позволяет им иметь высокооплачиваемую
работу. Но при этом упускаются из виду два момента.
Во-первых, у этой группы также есть свой потолок
зарплаты, который, как и рабочему, им не перейти
никогда. Во-вторых, наибольшие доходы получают вовсе не
они. Самые богатые люди относятся к третьему уровню -
это менеджеры, организаторы, бизнесмены. За редким
исключением, они не являются специалистами, сравнимыми
по квалификации со второй группой, а если и являлись ими
в прошлом, то постепенно ее утратили. Для наглядности,
сопоставьте доходы хорошего инженера-конструктора фирмы
и его начальника, плохого (как инженер) директора.
Рассмотренные соотношения между тремя уровнями оплаты
труда корректно будет распространить и на проблему
властных полномочий, степени влияния на принятия
решений. Дело в том, что власть сосредоточена у
менеджера, бизнесмена, инвестора - но не у инженера. А
эти люди, в свою очередь, действуют в сфере влияния
социальных, финансовых и прочих закономерностей, но не
технических. Важное для инженера может представляться
для них несущественным, и наоборот. Указанная разница
наглядно проявляется в следующем частном случае. Нередко
(хотя, конечно, далеко не всегда), назначение
квалифицированного инженера на руководящую должность не
приводит к положительным результатам, а скорее напротив.
Это происходит, если последний продолжает действовать
как технократ: проводить в жизнь решения, выгодные с
технической точки зрения, при этом не учитывая (или
недооценивая) психологический и политический аспекты,
хотя должно было бы поступать наоборот. В результате за
локальным техническим выигрышем следует глобальный
политический провал. Поэтому, либо хороший инженер
перестает рассуждать как технарь и становится политиком,
либо его снимают с должности.
Для нас же важна сама описанная закономерность. Право
принятия решений имеет не инженер. Принимающий решение
ориентируется не на технику (и не на техника), а
инвестиционную привлекательность проекта, объемы
потенциального спроса, конъюнктуру товарных рынков,
взаимоотношения с государственными структурами,
возможности лоббирования своих интересов,
наличие/отсутствие протекционистских мер и многое
другое. Даже если принимает решения инженер, то он
должен перестать думать как инженер. Поэтому
эффективными могут быть только те этические императивы,
которые ориентированы на бизнес, а не на техническую
деятельность. Пример. Сейчас, особенно на рынке США,
растет популярность метода стерилизации пищевых
продуктов с помощью облучения радиацией. Растет потому,
что бизнесмену выгоднее облучить продукт, чем
обеззараживать его другими способами (с помощью "химии",
температуры и пр.). Нельзя сказать, что эта технология
непогрешима с этической точки зрения. Но какое отношение
к этому имеет инженер? Никакого. Распространение этого
метода обусловлены не его трудами, а стараниями
бизнесменов и прибыльностью проекта. Так что если мы
действительно хотим, что бы работали этические нормы,
нам нужно избрать иную точку их приложения и в центре
внимания иметь не инженера, а бизнесмена и политика.
Здесь, правда, возникают свои, специфические проблемы -
бизнес и этика понятия очень трудно совместимые, если
только не называть этичным поведение, обусловленное
только лишь страхом наказания за проступок (от
исключения из какого-либо сообщества до убийства в
подъезде). "Выгодно, поэтому этично" - не нравственная,
а конформистская позиция. Но это уже совсем другая
история… |
|
