| |
В настоящее время, в условиях
экономического и политического кризиса в России, в
массовом сознании широко распространено убеждение, что
развитие науки и техники по западному образцу способно
качественно изменить жизнь к лучшему. Возможно, в
утилитарно-практической сфере это и так, но если
рассматривать весь комплект человеческой практики в
целом, то возникают серьезные сомнения по поводу
разрешения насущных проблем таким способом.
Наука и техника освобождают людей (да и то весьма
условно) лишь со стороны средств, но не целей.
Ориентация человека в мире остаётся прежней, а сам
человек не претерпевает каких-либо серьёзных личностных
изменений. Иными словами, наука и техника не могут
освободить человека “от самого себя”. В процессе
воспитания обществе человек приобретает тот или иной
уровень культуры, базисные понятия, ценностную
ориентацию, усваивает определённые типы поведения в
соответствующих ситуациях, реакции на те или иные
события, которые впоследствии во многом детерминируют
его жизнь. Сформировавшаяся таким образом личность будет
стремиться к достижению характерных для неё целей
используя науку и технику как инструмент, не проводя при
этом критического анализа своих целей. Результатом этого
является ситуация, когда несмотря на ощущение свободы,
появляющееся в следствие того, что на пути к
поставленным задачам достигнут существенный прогресс,
фактически человек уподобляется марионетке, ибо жёстко
зависим от приобретённых им представлений и ценностной
ориентации.
В связи с этим целесообразно будет упомянуть
концепции некоторых психологов, изучавших подобные
проблемы. Я считаю, что в данном случае обращение к
психологии вполне обоснованно, и не является сведением
проблемы на психологический уровень, а напротив, её
философским анализом с использованием достижений
психологии.
Так, например, Эрик Берн в книге “Игры, в которые
играют люди. Люди, которые играют в игры” выдвинул
гипотезу сценарного регулирования. Не вдаваясь в
подробности, можно сказать, что по Э.Берну сценарий
представляет собой определённую программу основных
направлений, структурирующих жизнь человека. Эти
направления не являются в полном смысле слова
предопределением и не предполагают конкретной
детерминированности событий, но тем не менее, позволяют
систематизировать жизненные сценарии в соответствии с их
доминирующими качествами, то есть сценарий неудачника,
победителя и так далее, в том числе более конкретно. И
хотя общая направленность сценария материализуется через
конкретные события, реализация одного типа сценария
возможна с помощью множества совершенно различных серий
событий. Э. Берн считает, что результат сценария
соответствует главному решению в жизни человека, от
которого зависят все последующие. “Решения на каждом
уровне чаще всего определяются решениями, принятыми а
более высоких уровнях. Проблемы каждого уровня
относительно тривиальны по сравнению с проблемами более
высоких уровней. Но все уровни прямо работают на
окончательный итог.” - пишет Э. Берн в одной из своих
работ, “Поэтому пока главное решение не принято, все
прочие решения не рациональны, а рационализированы по
второстепенным основаниям” [1;354].
Так, “в поисках того, что произошло на самом деле,
отталкиваясь, например, от автомобильной катастрофы или
белой горячки, от судебного приговора или развода,
игнорируя при этом “диагноз”, психотерапевт
обнаруживает, что результат почти всегда был
запланирован в возрасте до шести лет” [1;222]. То есть,
для самого Э.Берна сценарий это “способ структурирования
времени своей жизни между первым приветственным звуком у
материнской груди и последним “прощай” на краю могилы”
[1;287]. Однако при этом, “сценарная теория вовсе не
считает, что всё человеческое поведение управляется
сценарием. Она оставляет место для автономии. Она лишь
утверждает, что относительно мало людей достигают полной
автономии, причём только в особенных обстоятельствах”
[1;353].
Не придавая неоправданно большое значение сценарной
теории, не ставя своей целью выяснить, когда же “был
запланирован результат”, в возрасте до шести лет или,
может быть, не до шести, а также получив достаточное
представление об имеющейся критике в её адрес, тем не
менее представляется разумным, в числе других, иметь
ввиду получаемые с помощью неё результаты, а вывод,
который можно сделать используя её базисные утверждения,
говорит нам, что качество жизни человека, не столь
сильно зависит от окружающей ситуации, как это
предполагалось ранее. Действительно, работа с внешним
миром (миром материального окружения человека) не в
состоянии произвести принципиальные изменения в
сценарии, а следовательно и в жизни человека, так как
для этого надо работать с самим собой. Поэтому, если
рассмотреть пример, связанный с научно-техническим
прогрессом, то исходя из сценарной теории можно
отметить, можно отметить, что человек со сценарием
неудачника, живущий в средних веках, мог бы легко
реализовать его и навлечь на себя различные
неприятности, точно также (даже проще) это получилось бы
у него в настоящее время. И никакая наука и техника его
от этого не смогли бы спасти.
Вообще, безотносительно к сценарной или какой либо
иной психологической теории, представляется справедливой
мысль о том, что содержание личной жизни человека,
открывающейся ему как индивидуальности, характеризуется
тем набором субъективных душевных состояний, которые
воспроизводятся в процессе его жизнедеятельности. То,
какие ощущения будут составлять основную гамму этого
набора, зависит от многого, но можно с уверенностью
сказать, что от материального мира это зависит в
наименьшей степени.
Применительно к обсуждаемому вопросу можно сказать,
что блага, которые обещает научно-технический прогресс,
весьма относительны и кардинального улучшения ситуации
ожидать не приходится.
Наука и научные исследования не только не в состоянии
“врачевать душу” человека, но часто не в силах оказать
ему в этом даже незначительную помощь. Существующий тип
научной рациональности с его идеалом объективности
оказывается чужд живой личности, а она, в свою очередь,
оказывается ему недоступна. Ведь “...наука ничего не
может сказать нам о жизненных нуждах, о смысле или
бессмысленности всего человеческого существования. Наука
утрачивает свою жизненную значимость, поскольку забыт
смысловой фундамент естествознания, человеческого
знания, вообще “жизненный мир” как мир
“субъективно-соотносительного”, в котором присутствуют
наши цели и устремления, обыденный опыт,
культурно-исторические реалии, не тождественные объектам
научного анализа”[2;87]. Да и что может значить для
человека всё множество строгих и выверенных научных
теорий в сравнении с его маленьким, но своим жизненным
опытом.
По большому счёту, наука и техника, решив большинство
простых проблем, так и не смогли решить ни одной трудной
проблемы. Да с их помощью были созданы разные полезные
вещи, существенно облегчающие повседневный быт, как то
стиральные машины, автомобили, компьютеры и т.д. Но
количество действительно серьезных проблем человека и
человечества отнюдь не уменьшилось. Образно говоря, мир
не стал счастливее, в нём не убавилось “зла”, люди не
стали свободнее.
Помимо этого можно отметить, что технология,
базирующаяся на соответствующем типе рациональности и
направляемая соответствующей ценностной ориентацией, не
предполагает рассмотрения человека как индивидуальность,
личность, но лишь как объект с некоторыми функциями и
задает не свойственный ему темп жизни, отчуждая человека
не только от труда и от других людей, но и от самого
себя. Поэтому, в индустриальном и постиндустриальном
обществе гораздо больше проблем, связанных с личной
жизнью, чем в обществах с иным укладом. По всей
видимости отсюда проистекают стрессы, алкоголизм и
наркомания, суицид и т.п. Современному человеку, чтобы
почувствовать некоторую свободу и расслабление
становится уже просто необходимо обращаться к обширной
индустрии развлечений, которая стремительно развивается
в ответ на растущее отчуждение. В итоге получается так,
что обещая “светлое будущее” научно-технический прогресс
отбирает у людей настоящее.
Те проблемы, которые можно разрешить с помощью науки
и техники, на поверку оказываются настолько
малосущественными по сравнению с действительно
человеческими, глубоко личностными проблемами, что никак
не меняют общую картину.
По всей видимости, выходом из сложившейся ситуации
может послужить придание более высокого статуса
гуманистическому измерению мира.
Литература:
1. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые
играют в игры. Лениздат, 1992.
2. Микешина Л.А., М.Ю. Опенков. Новые образы познания
и реальности, РОССПЭН, Москва, 1997.
|
|
